Трансвеститы и трансексуалы знакомства

Автор: Fenrigul

Хотелось побыстрее. И о любви спорили, особенно о книге александры коллонтай любовь пчел трудовых. Автор защищала свободную любовь, то есть любовь без любви, без пушкинского я помню чудное мгновенье. Мы тоже отрицали любовь как буржуазный предрассудок, биологический инстинкт, который настоящий революционер должен победить в себе. Любить можно было только революцию. Я помню через столько лет! Что взгляды делились одни за свободную любовь, но с черемухой то есть с чувством, другие без всякой черемухи. Я был за то, чтобы с черемухой чтобы целовать. До чего же смешно, черт возьми, сегодня об этом вспоминать. Вот вы говорите, что мы служили утопии. Но мы искренне верили в эту утопию, мы были ею загипнотизированы, как молнией, как северным сиянием. Не могу найти равновеликого сравнения. Жаль, что так стар. Взглядом отсюда, с конца, все не так, как тогда, и слова как будто незнакомые весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы свой, мы новый мир построим.

Убитого жалели, если он пролетарий. Но как то мимоходом жалели, на ходу, на марше. Как писал поэт . Отряд не заметил потери бойца и яблочко песню допел до конца.

Ни капли, ни грамма сострадания, если кулак, буржуй. Необъяснимая вещь! У эсхилла или эврипида недавно нашел люди не могли бы жить, если бы боги не дали им дара забвения. Меня этот дар покинул. Вдруг задаю себе вопрос а ведь раньше никогда не задавал почему я не жалел того мальчишку с распоротым животом, набитым золочеными погонами? Ну, беляк, ну, буржуйский сынок. И все такой же, как ты. Мальчишка.

Кто был ничем, тот станет всем. Разрушим! Сейчас вдруг вспоминаю, вижу из разбитой помещичьей усадьбы кто то выбросил пианино. Деревенские пацаны пасут кров и играют палками на этом пианино. Горит усадьба. Белый высокий дом. Старики крестятся, а мы смеемся. С церкви желтый купол упал, его стащили веревками, катится. Мы смеемся. Мы свой, мы новый мир построим. Полуграмотные, полуголодные. Молодые! Из нас легко получались идеалисты, мечтатели. Мы мечтали среди крови своей и чужой.